понедельник, 07 декабря 2015
Как закрепить, зафиксировать, затвердить утекающую реальность? Вытесать в камне, отлить в металле, в бетоне? Зарисовать? Вылепить красками на полотне? Тенями светописи на фотоплёнке? Нотами на пяти линейках?
Да, так.
И всё-таки самым универсальным, самым глубоким и тонким материалом — при всей воздушности его — остаётся, как это и увековечено в Библии, — Слово.
Читать дальше, если тема интересна.Папирус внесли в жилище, слово сошло со стен. Предание подкрепилось Писанием. Летописи стержнем вошли в жизнь народов, сделав поток исчезающих событий — Историей.
С тех пор человечество, не переставая, пишет. Не на папирусе, так на бумаге. Не уникальные манускрипты, так многотиражные тома. Не нитью каллиграфии, так файлом в компьютере, в Интернете, в Живжуре...
Для кого пишет?
Для себя. Или, можно сказать, ни для кого. Просто пишет, и всё.
Про что?
Да про что угодно!
Реализовано лишь то, что написано. День, пролетевший мимо дневника, утекает в небытие, как в прореху. Чтобы день остался, он должен быть записан.
Существо, ведущее дневник, интуитивно чувствует необходимость такого ежедневного аналитического усилия. Чтобы зафиксировать что-то, произошедшее в течение дня, надо, в сущности, произвести немалую мыслительную работу. Надо решить, что именно достойно записи, выделить это достойное из убегающего ряда ненужностей и зафиксировать в адекватной эмоциональной форме. А если фиксируется какая-нибудь чепуха из потока прочей бытовой чепухи, то почувствовать, почему именно эта чепуха фиксируется.
В сущности, это практическая отработка стиля, постав пера, контакт слова и реальности, доводимый до автоматизма, ежедневная тренировка руки, несравнимая по эффективности ни с какими «уроками чистописания», — вот это добровольное дневниковое тягло.
Интернет. Бездны записей. На сайтах их столько, что бессмысленно определять число: в том-то и смысл (весь смысл), что их может быть бесконечное количество. То есть каждый, кому охота что-нибудь высказать, может что-нибудь высказать. Неважно, что. Ни цензуры, ни правил приличия. Матюги так матюги. Что накипело, то и вывешивается. Это похоже на бесконечный исписанный забор. Кто что читает, не определишь. Кто кому грозит выпустить кишки, выбить зубы и испортить репутацию, не усечёшь. Много!
Что же это такое — неслыханное по откровенности и невиданное по непотребству?
Это реализация того, что претендовать на всеобщее внимание может любой и каждый. В том числе и тот, кто сознаёт себя «ничем», но имеет шанс стать «всем». Причём быстро.
Главное — «заявить о себе»! Раскрутиться!
Это ярмарка претензий, а не достижений. И ничего интимного.
По-настоящему дневник пишется не для вечности. А если для вечности, то для той, которая таится в каждом мгновении.
Вере Васильевне Хлудовой.
Люблю тетради чёрные,
Листы их непокорные,
И запись торопливую,
То злую, то шутливую,
Ленивую — прилежную,
И хитрую, и нежную.
Люблю, люблю события,
Узлы люблю и нити я,
Всю жизни
прелесть тайную,
Глубоко не случайную,
Глубоко не бесцельную,
Но вечно беспредельную.
(З. Гиппиус 8.7.1903 г. Луга).
«Дневник», пожалуй, самый «исторический» жанр. Возник он вследствие осознания истории не только как «священной», но и как приватной, личной.
«Дневник» — одно из следствий открытия линейного христианского времени; ему предшествовали хроники и путевые заметки; наконец, с индивидуализацией гипотетического автора, с «рождением человека» (если верить Фуко) в эпоху Ренессанса, с внедрением в повседневную жизнь и уточнением календарей, появляется Он — незаменимое утешение пишущего и неистощимое наслаждение читающего.
Людей, ведущих дневники, можно условно разделить на категории: «просто люди» — инженеры, рабочие, бухгалтеры и проч., которые привыкли регулярно записывать события своей жизни; «политики», которые ведут дневники с тайной целью «рассказать всю правду», оправдать себя или рассчитаться с врагами в глазах потомства; «люди искусства», в том числе — писатели, для которых дневник частенько превращался то в мастерскую, то в светскую гостиную, то в исповедальню, то в очередное сочинение, но практически никогда — просто в перечень событий. Отдельно стоят еще несколько категорий: дневники возрастные (детские, особенно — если их автор несчастен в семье или интернате; юношеские — например, дневники влюбленных; старческие предсмертные и проч.), дневники, описывающие религиозный или просто мистический опыт, дневники путешествия, одиночного заключения или наркотического «полета». Частенько эти категории пересекаются.
Человек, ведущий дневник, доверчив. Бесконечно доверчив. Он доверяет жизни, точнее — ее ценности, ибо зачем иначе фиксировать мельчайшие происшествия? Он доверяет человеческой натуре, ибо — если ведет дневник для себя — верит, что прочитываемый там опыт будет иметь для него какую-то ценность. Или — если надеется на «суд истории» — для следующих поколений. Люди, ставящие под сомнение существование так называемого «реального мира», не доверяющие ничему и никому — Набоков, Борхес, Рембо, — дневников не вели. Люди, не питающие иллюзий по поводу человека, тоже. Что бы стал писать Беккет в дневнике?
Итак, доверие. Что происходившее вчера может быть важным, что все эти перечни визитов, разговоров и мыслей могут пригодиться когда-нибудь, что прочтут, оценят, изменят мнение... Вот отсюда и «зачем» дневника.
Простейшая (и важнейшая) его цель — фиксация. Следующий шаг — от «фиксации» к «свидетельству». Он предполагает уже не просто бессознательный отбор фиксируемых фактов, наоборот, этот отбор производится весьма обдуманно и тщательно. От «свидетельства» — к «созданию мира» или «автопедагогике». Такова логика смены мотивации авторов дневника. Однако множество случаев не подпадают под эту схему.
Существующая в Интернете система дает возможность ее пользователю не только вести дневник, открывая его для всех желающих, не только получать отклики на свои записи и отвечать на них, но и формировать приватное сообщество, выстраивая из великого множества людей дневниковую линию своих «друзей» (то есть тех пользователей, кто кажется наиболее близким или интересным). Дальше больше: в дневниках постоянно обсуждается, кто кого прибавил себе в этот самый список «друзей», а кого — удалил и почему. Вспыхивают конфликты, копятся обиды и проч. В конце концов формируются сообщества дневников по интересам, всё, что угодно, может найти своих приверженцев. Еще важная деталь: пользователь может выступать под своим именем, а может и замаскироваться, создать виртуальный персонаж, с соответствующей биографией, перечнем интересов, стилем. Иными словами, возможности «дневника» как жанра в Интернете почти бесконечны.
Тем прискорбнее и поучительнее провал всей этой затеи. Чтение чужих дневников заставляет вспомнить слова Сартра: «ад — это другие». Именно не «другой», а «другие»; ежедневный поток записей — с некоторыми исключениями — невообразимо скучен. Все они — под другими именами — просто дублируют своих создателей. Литераторы запросто вывешивают в своих дневниках новые сочинения, фрагменты из неоконченного или просто занимаются саморекламой. Наиболее искушенные пытаются следовать известным литературным примерам, но и это не совсем выходит, ибо сам материал сопротивляется, и уникальной интонации — того, что делает незабываемым чтением дневники Блока или Сартра, — не уловишь. И многие из самых интересных дневников уже закрыты авторами.
И всё-тика, нам есть что записать, склонившись над тетрадкой или клавиатурой, ставя в дневнике сегодняшнее число.А для чего каждый из вас ведёт дневник?*****www.nkj.ru/archive/articles/14303/*****ec-dejavu.ru/d/Diary.html
@темы:
Это интересно,
Жизнь состоит из мелочей,
Вопросник