"Уж сколько их упало в эту бездну,
разверзтую вдали!
Настанет день, когда и я исчезну
с поверхности земли.
Застынет все, что пело и боролось,
сияло и рвалось,
И зелень глаз моих, и нежный голос,
и золото волос.
И будет жизнь с ее насущным хлебом,
с забывчивостью дня,
И будет все - как будто бы под небом
и не было меня!
Изменчивой, как дети, в каждой мине,
и так недолго злой,
Любившей час, когда дрова в камине
становятся золой,
Виолончель, и кавалькады в чаще,
и колокол в селе...
- Меня, такой живой и настоящей
На ласковой земле!
К вам всем - что мне, ни в чем не знавшей меры,
чужие и свои,-
Я обращаюсь с требованьем веры
и с просьбой о любви.
И день и ночь, и письменно и устно:
За правду да и нет,
За то, что мне так часто - слишком грустно
И только двадцать лет,
За то, что мне прямая неизбежность -
Прощение обид,
За всю мою безудержную нежность
И слишком гордый вид,
За быстроту стремительных событий,
За правду, за игру...
- Послушайте!- Еще меня любите
За то, что я умру."
(Марина Цветаева).
"Люби меня!
Застенчиво,
боязно люби,
словно мы повенчаны
богом и людьми...
Люби меня уверенно,
чини разбой —
схвачена, уведена,
украдена тобой!
Люби меня бесстрашно,
грубо, зло.
Крути меня бесстрастно,
как весло...
Люби меня по-отчески,
воспитывай, лепи,—
как в хорошем очерке,
правильно люби...
Люби совсем неправильно,
непедагогично,
нецеленаправленно,
нелогично...
Люби дремуче, вечно,
противоречиво...
Буду эхом, вещью,
судомойкой, чтивом,
подушкой под локоть,
скамейкой в тени...
Захотел потрогать —
руку протяни!
Буду королевой —
ниже спину, раб!
Буду каравеллой:
в море! Убран трап...
Яблонькой-дичонком
с терпкостью ветвей...
Твоей девчонкой.
Женщиной твоей.
Усмехайся тонко,
защищайся стойко,
злись,
гордись,
глупи...
Люби меня только.
Только люби!"
(Римма Казакова).