"Есть миры, которых в каждой секунде - сто, лишь подуй на них - осыплются берестой, где сюжет от века к веку совсем простой - как возникнет, не захочешь марать страницы. ты найдешь их в каждом звуке своих шагов, в отражении бегущих в пруду кругов, не смотри, там нет реального ничего, разбивает ветер крики, баллады, лица...
вот и этот - привидение, скучный сон, недочитанная книга, дурной фасон, весь прозрачный, душный, серый, как будто он нарисован догорающей
сигаретой.
не придумывай его, не бери блокнот, не разбрасывай своих драгоценных нот…
… но какой бы ни был - видишь, как он живёт, отражается наутро в окошке Мэтта.
кто родился в мире цвета - ну что ж, ура, а таким как он - не принято выбирать, Мэтт выходит из подъезда в другой мираж, на работу, на прогулку, к друзьям, на рынок.
Мэтт идет, и через Мэтта видны - смотри - бесконечные отражения пустых витрин, мостовая, перекрестки и фонари, все несётся бесконечно и непрерывно. быть фантомом - в этом, знаешь, особый кайф - не тревожат злые мысли, душа легка, не сойдешь ни за бандита, ни слабака, здесь не тратишь понапрасну вино и слёзы.
можно в сером отыскать миллион цветов, вот несётся бесконечный людской поток, Мэтт плывёт, включает плеер, идёт в метро…
… замирает на секунду, столкнувшись с Розой.
как она сюда попала - не знаю, нет, может кто-то взял и выдал не тот билет, может рок, случайность, карма, парад планет - только видно: из другого, цветного мира…

Я, пожалуй, пропущу небольшой кусок, где глаза, ладони, губы, признания, соль, где запахло первым снегом, степной росой, в переливах флейты тихо жила квартира.
но увы, любым виденьям короткий час, зачастую строчки ранят больней меча, что не делай, здесь не высидеть, не смолчать - дымный мир качает в душных холодных лапах. ты-то понял, как у них обстоят дела, вот несётся время, вязкое, как смола...

В неприметном сером марте она ушла, унеся с собою сумку и тонкий запах…

Здесь закончить бы, в конце приписать мораль, мол виденье-Мэтт поплакал и похворал, мол, летят минуты, вечно идёт игра, он забыл её и просто решил жить дальше.

я уже предвижу отзывы и слова - «вырастает мальчик», «эх, издаваться б вам!», «наконец без мёда, я уж струхнул сперва», «всё как наша жизнь - без сказок, надежды, фальши…»
я наверно, стану светел и знаменит, «вот певец эпохи», «гений», «талант»…

Но пока мы здесь, мой Мэтью бежит,
бежит,
оставляет позади города и страны.
он бежит сквозь сумрак скверов, фантомный Рим, с каждым шагом он всё больше силён и зрим, от его дыханья светятся фонари - поначалу слабо, позже горят кострами. он не ведает того, что найдет в конце, он не знает даже место, наводку, цель, но пока он верит - он защищён и цел, но пока бежит - нет «пусто» и нету «плохо». он бежит сквозь дымный морок - верста, верста, и не так уж важно, смерть или Роза там…

…а наутро Мэтт увидит вокруг цвета:

киноварь
латунь
навахо
индиго
охра.

***
Я не знаю, что он сделал, и что нашёл, как ужился с заработанною душой - не читай плохих стихов и расти большой, не ходи без куртки и укрывайся пледом.
ну а если страх вернется - хитрец и лгун - если снова «плохо» «пусто» и «не смогу»…

Я открою двери настежь - и побегу.
и тогда ищи меня по цветному следу."
(Джек-С-Фонарем)

"Приди, о буря, не щади сухих моих ветвей,
Настало время новых туч, пора иных дождей,
Пусть вихрем танца, ливнем слез блистательная ночь
Поблекший цвет минувших лет скорей отбросит прочь.
Пусть все, чему судьба — уйти, уйдет скорей, скорей!
Циновку ночью расстелю в моем дому пустом.
Сменю одежду — я продрог под плачущим дождем.
Долину залило водой,— неймется в берегах реке.
Как вздох жасмина, голос мой летит, теряясь вдалеке,
И как бы за чертою смерти проснулась жизнь в душе моей.
Рабиндранат Тагор